Люблю

[Kiba@]

Название: Люблю
Автор:  Vinceres
Пейринг: Саске/Наруто
Рейтинг: в начале так себе G, в конце полновесное NC-17
Жанр: ангст, романс и, конечно же, обязательный хэппи-энд
Размер: мини
Состояние: закончен
Саммари: для любви нет ничего невозможного
Размещение: только для animesai – остальных зверски покусаю, если стырите! мне разрешили, чес слово
Дисклеймер: *подёргала Кишимото за рукав* отдай, а?
Предупреждение: слэш, ООС, чередующийся POV героев
От меня: в подарок  animesai с огромной благодарностью за её неоценимую помощь

А я ведь предполагал, что всё закончится именно так.
Собственно, на что я надеялся? Если вспомнить, как поступили с моим братом, вынудив его стать убийцей собственных родителей и навлечь на себя ненависть единственного оставшегося в живых родного человека и сделав его изгоем и преступником. А со мной – уничтожив семью, заставили желать смерти собственному брату и сражаться с ним в страстном порыве стереть с лица земли даже память о нём. И, узнав правду, выть от отчаяния.
Иногда я сам себя не понимаю – вот этой своей наивности, которая погнала меня в Коноху в глупой надежде, что теперь, когда всё кончено, я смогу… смогу… сам не знаю, что я там смогу. Мне даже не дали этого понять. Стража у северных ворот, короткая стычка, хотя в ней не было никакой необходимости – я даже не сопротивлялся – но уж очень захотелось этим недоумкам потешить своё самолюбие, заломив Учихе руки и заставив его нагнуться, чуть ли не утыкаясь лбом в колени. В таком виде меня протащили по главной улице на потеху обывателям и, ощутимо пнув под зад, бросили в камеру.
Потом была бесконечная череда допросов, тяжёлые удары по рёбрам, в лицо, в живот, ногой в спину и – уже лежачему – в сомкнутые над головой руки. Поднятое рывком непослушное тело, прикованное к стене, и новые удары – на сей раз плетью, оставляющей сочащиеся кровью рубцы на коже и незаживающие раны в душе. Холодный взгляд Цунаде, задающей очередной вопрос, жалкая, хоть и с потугами на наглость, усмешка на разбитых опухших губах и равнодушное «Продолжай, Ибики». И снова яркие вспышки в затуманенном болью сознании.
А потом – внезапно – испуганное загорелое лицо с полосками на щеках и яркие голубые глаза.
Наруто…

Саске, Саске, Саске… Сколько раз я пытался вернуть тебя, просил, уговаривал, угрожал, дрался. Сколько раз я натыкался на холодное безразличие в глазах и скупые слова. Сколько раз ты уходил, оставляя меня в слезах, раненного, заходящегося в крике от неимоверного отчаяния, бессильно скребя окровавленными пальцами выжженную землю.
А теперь ты здесь. Ты пришёл сам, добровольно, сдался без боя, позволил себя скрутить и притащить сюда. Что же ты молчишь, Саске? Скажи им, что они хотят, и пусть уже отстанут от тебя. Только не молчи, Саске, не молчи!
О том, что ты здесь, я узнал от Сая – спасибо ему за это. Он же и провёл меня каким-то своими окольными путями, сказав, что официально я всё равно не получу разрешения встретиться с тобой – это был приказ хокаге. Не понимаю, почему, но выяснять сейчас не к спеху.
Боже, что они с тобой сделали! На тебе нет живого места, когда-то белое касаде висит грязными лохмотьями, волосы потускнели и слиплись, лицо в синяках и ссадинах, рассечена скула, грудь и живот расчерчены алыми полосами рубцов, оставленных плетьми.
Тебе больно, Саске? Мне больно. Очень.
Поднимаешь голову. Твой взгляд… лучше бы его не видеть.
– Саске… – я неловко переминаюсь с ноги на ногу, кусаю губы.
Ты кривишь губы в усмешке, и смотришь будто сквозь меня. В некогда горячих чёрных глазах – равнодушие и пустота. Ты ведёшь себя так, словно тебе всё равно. Наверное, так и есть. Я даже не знаю, видишь ли ты меня сейчас.
Я многое хотел бы тебе сказать. Но не говорю. Уверен – на это ещё будет время и возможность, а пока надо вытащить тебя отсюда.
Подхожу совсем близко, чувствую твоё дыхание на своём лице. Ты продолжаешь смотреть, не видя. От ощущения близости к тебе становится жарко, меня охватывает странное чувство – хочется обнять тебя, закрыть собой, уберечь от всего, успокоить, излечить твою боль.
Саске, всё будет хорошо. Я обещаю.
Осторожно целую тебя – мимолётно, это лишь лёгкое касание, но ты, вздрогнув, отвечаешь, захватывая мои губы своими, несильно прикусываешь и отпускаешь. Голова бессильно валится на грудь, и ты, потеряв сознание, повисаешь на руках.
Потерпи немного, пожалуйста.

Прихожу в себя со странным смешанным ощущением боли и радости. Мгновенно вспоминаю Наруто, его испуганный взгляд, нежное прикосновение тёплых губ… неловко, неумело… и безумно приятно. Он будет за меня бороться, знаю. Насколько хватит сил, до последнего, всеми правдами и неправдами постарается отстоять меня перед старейшинами и хокаге. Только это бесполезно – я понял ещё вчера. По тому, как меня встретили, как «проводили» и «приняли». Знаменитое коноховское гостеприимство во всей своей красе. Чёрт меня дёрнул вернуться.
Стук двери, в помещение втискивается какой-то громила. Что, опять будут бить? Нет, отвязывает, снова скручивает в узел, вытаскивает из камеры и волочёт по коридорам. Это не нужно, я бы шёл своими ногами, но раз ему так хочется – не мешаю, только ухитряюсь обтереть лицо, чтобы хоть немного походить на человека.
Наконец, оказываюсь в просторном зале и сразу узнаю его: здесь заседают наши «замечательные» старейшины. И, да – вот они все. Смотрят колючими глазками, неприязненно поджав сморщенные губы. И Цунаде тут же, гордо возвышается за их спинами, в лице – ни тени сочувствия, в глазах – твёрдая решимость. Выпрямляюсь, вскидываю голову, готов слушать.
– Учиха Саске, тяжесть твоей вины по отношению к Конохе такова, что ни у кого из нас не возникло ни малейшего сомнения в справедливости решения, которое мы приняли.
Очень интересно. Суд уже прошёл, так? И приговор известен. И мнение обвиняемого никого не интересует.
– Мы приговариваем тебя к смертной казни.
Кто бы сомневался. Кривлю губы в презрительной ухмылке. И зачем меня сюда принесло?
– Казнь будет публичной и состоится через неделю на главной площади.
Мне это уже неинтересно.
– Ты хочешь что-то сказать?
Молчу. Что тут скажешь? Знал бы – постарался бы усугубить свою «вину по отношению к Конохе». Сердце жжёт от чудовищной несправедливости. Всё так просто – сначала уничтожили неугодный клан, а теперь устраняют единственного оставшегося в живых представителя этого клана, который мог бы предъявить им претензии. Браво.
На руки ложатся чакроподавляющие браслеты. Ну да, ну да.
– Уведите.
Вопреки ожиданиям, обратная транспортировка проходит без грубости. Меня вталкивают в ту же камеру и, лязгнув щеколдой, замыкают дверь.
Ну что ж, ещё неделя.
Как бы так исхитриться и сбежать отсюда?

Нет, нет, нет, НЕТ!!! Не может быть, не должно быть, неправильно! Я этого НЕ хочу!
Вылетаю в холл второго этажа и едва не сталкиваюсь с Цунаде.
– Хокаге-сама!!!
Пятая кривится и, обойдя меня, спешно идёт прочь, недовольно отмахнувшись от моего отчаянного крика. Я лечу следом, еле успевая за её стремительной поступью.
– Да подождите же вы, чёрт!
– Наруто! – рявкает она и останавливается, резко развернувшись. – Я уже всё тебе сказала!
Я на секунду замираю, оглушённый злостью, столь отчётливо проступающей в громовом голосе бабули. Да какого же чёрта?!
– Хокаге-сама, да что за… – начинаю орать я, но договорить мне не дают: меня тут же сметает ураганом, и в следующее мгновение я уже стою, балансируя на цыпочках и глядя в сверкающие яростью глаза Цунаде, а её руки больно сжимают ворот моей куртки, и тянут вверх, перекрывая мне воздух.
– Ты что, глухой? – от тона, которым это сказано, становится страшно. Вспоминаю, что передо мной – далеко не безобидная овечка, а не кто иной, как саннин, который при желании вполне способен сделать меня… эм… временно нетрудоспособным. Или даже не временно.
– Баа-чан… – произношу я с отчаянием, начиная задыхаться, – это же Саске…
– Я заметила, – холодно отвечает она. – Повторяю: решение принято, казнь состоится. Смирись.
Она впечатывает меня в стену и, отпустив, идёт прочь. И со сталью в голосе бросает, даже не повернув головы в мою сторону:
– И не смей больше меня этим доставать, ясно?
Несколько минут я стою, пытаясь прийти в себя и осознать сказанное. Затем срываюсь с места и бегу следом. Она в зале совещаний. На пороге Сай. Молча отступает, пропуская меня – наверно, я сейчас выгляжу ужасно. Влетаю без стука, игнорирую гнев и недовольство собравшихся и замираю посреди комнаты.
– Я прошу вас…
– Да чтоб тебя! – от крика Пятой звенят стёкла. – Я же сказала: не сметь больше! Убирайся вон отсюда!
На лицах старейшин – спокойное равнодушие и не особо тщательно скрываемое превосходство. В душе буря, в голове каша. Ничего не соображая от охватившего меня отчаяния, падаю, больно стукнувшись коленками о деревянное покрытие пола.
– Пожалуйста… – глаза щиплет, щёки обжигает прохладой стекающей по ним влаги. Я плачу? Да.
Злорадное выражение на лицах напротив и до противного спокойный и подчёркнуто вежливый ответ:
– Учиха Саске – опасный преступник, совершивший достаточно, чтобы наказать его таким образом. Твои мольбы ничего не решат. Как будущий хокаге, – в голосе сквозит откровенное ехидство, – ты должен с уважением относиться к такому понятию, как долг. Долг перед Конохой, перед её жителями, которым избавление от этой угрозы принесёт мир и спокойствие. Он не заслуживает снисхождения.
Ничего не вижу из-за слёз, бессильно сжимаю и разжимаю кулаки, сердце бешено колотится о рёбра, словно стремясь вырваться наружу, воздух кажется горячим и тяжёлым – мне трудно дышать. Хочется выть от отчаяния и безысходности. Я не знаю, что мне делать.
Чьи-то руки обхватывают за плечи, помогают встать, разворачивают и выводят из зала. Кто-то что-то говорит, но я не понимаю слов. Ноги подкашиваются, идти невозможно. Я сползаю вниз, прислонившись спиной к холодной вертикальной поверхности. Губ касается что-то твёрдое, чуть наклоняется, и в мой рот вливается вода. Я машинально делаю несколько глотков и, всхлипнув, утыкаюсь лицом в колени. Сидящий рядом человек молча гладит меня по спине.
Немного успокоившись, поднимаю голову. Сай. Смотрит с сочувствием – ловлю себя на том, что такого взгляда, обращённого ко мне, я не видел ни у кого и никогда. Чувствую благодарность, и, наверно, это заметно, потому что он улыбается и сжимает моё плечо.
– Успокойся, пожалуйста, Наруто, – от этих его слов хочется снова заплакать, но следующие бьют острым в самое сердце, заставив его подпрыгнуть: – Тебе разрешили навестить Учиху до казни.
Душе больно. Навестить. До. Казни.
Надо что-то придумать. Что-то, что поможет спасти Саске.
Но что?

– Привет.
В твоих глазах отчаяние, которое ты тщательно пытаешься скрыть. Лицо непривычно бледное, под глазами тени – не заболел случайно? Впрочем, причина такого состояния мне вполне ясна – «доброжелатели» уже донесли о твоём неудавшемся походе к хокаге.
– Привет, – понимающе усмехаюсь, пытаясь таким образом подбодрить. Нет – в глазах чуть ли не слёзы, а выражение лица становится горестным.
– Как ты? – произносишь ты хрипло и натужно, словно тебе сдавили горло. Усаживаешься на стул напротив меня, поджимаешь ноги, не знаешь, куда деть дрожащие руки. Губы искусаны, плечи поникли.
Вздыхаю.
– Да нормально. Меня оставили в покое, – да, это действительно так. Меня больше не допрашивают, не избивают и даже довольно неплохо кормят. Всё правильно – смысла нет. Всё равно уже не жилец.
– Хорошо, – светлые брови сдвигаются к переносице, между ними залегает складка. Но ты хотел сказать совсем не это, усуратонкачи.
– Ты зачем здесь? – мне, правда, интересно. Ты ведь не прощаться пришёл.
Опускаешь голову.
– Я не смог тебя вытащить.
Да, я понял. Но почему же ты чувствуешь себя виноватым, Наруто?
– Не заморачивайся.
Хочу добавить, что это было не в твоих силах, но вовремя себя останавливаю: ты смотришь с такой грустью, словно это тебе завтра умирать.
– Успокойся. Что может один человек против системы? Не кори себя.
Ты снова опускаешь голову.
Тебе больно, Наруто. Больно сознавать, что ты больше ничего не можешь сделать, не можешь помочь, не можешь спасти, не можешь. Ты прекрасно понимаешь, что всё кончено, но принять такое выше твоих сил. Сама мысль о том, чтобы сдаться, отступить, для тебя невозможна и неприемлема. И поэтому после всех отчаянных и безуспешных попыток спасти меня от казни ты всё ещё на что-то надеешься. Наверно, и сам не знаешь, на что. Но жить с надеждой легче. Я знаю, я сам жил так все эти годы.
Я хотел бы поблагодарить тебя за всё то, что ты для меня сделал. Мне ведь известно, как ты стоял на коленях перед хокаге и старейшинами, наплевав на гордость, умоляя сохранить мне жизнь. Мне жаль, что чёрствые люди, равнодушные к чужим страданиям, в очередной раз прогибают тебя, подчиняют, подстраивают под своё мировоззрение. Я надеюсь, что ты выдержишь, Наруто, не сломаешься, не потеряешь своё «я». Надеюсь. И поэтому тепло улыбаюсь тебе.
– Я хотел бы, чтобы мой последний взгляд был обращён на тебя, Наруто, – как-то чересчур витиевато получилось, по-моему. Ты вздрагиваешь, словно от удара. – Я буду тебя ждать.

Что мне делать?
Кулак гулко впечатывается в стену.
ЧТО…
…Удар.
МНЕ…
…Удар.
ДЕЛАТЬ?!!
…Удар.
Я не могу потерять Саске, я не хочу потерять Саске… Я не должен! Потерять! Саске!
Костяшки разбиты в кровь, голова раскалывается от пульсирующей боли безысходности, холодный бетон не даёт желанного ответа.
Утыкаюсь лбом в стену и сползаю на пол. Ну как, как мне спасти Саске?
«Эм…»
Мгновенно вскакиваю на ноги. Кьюби, я весь внимание! Говори, умоляю тебя!
«Попытаться-то можно, но тебе придётся многим пожертвовать».
Чем? Я всё отдам, лишь бы он был жив!
«Ну, тогда слушай. Собери всё самое необходимое – по минимуму, естественно, не нагружай себя скарбом – и уходи в безопасное место. Там создай клона и отправь его на казнь. Не дёргайся раньше времени, жди, пока огласят приговор, а затем попроси, чтобы тебе разрешили проститься с Учихой – я не думаю, что они откажут в такой малости. Изображай горе настолько убедительно, насколько ты сможешь – пусти слезу, в конце концов. Тебе надо, чтобы все, кто будет возле Учихи, отошли в сторонку и не видели того, что ты будешь делать. А делать ты будешь вот что. Прежде всего, надень куртку с длинными рукавами и капюшоном, чтобы не было видно головы и рук. Как только подойдёшь к нему – обними, сложи печать у него за спиной и используй хенге. Я не думаю, что он такой дурак, что подпрыгнет от удивления и будет спрашивать, чем это ты таким занимаешься. Быстренько скажешь ему, куда идти, и используешь дзюцу подмены тела. Таким образом, ты в своём хенге очутишься на его месте, а он – на твоём. Рукава твоей куртки скроют его браслеты, а из-под капюшона никто не увидит, что это он, а не ты. Громко прощаешься с ним, и пусть уходит. Потом у тебя будет последнее слово – тяни время, он должен успеть добраться. Ты почувствуешь, когда это случиться. Когда он прибежит к тебе – хватай его и беги отсюда подальше. И никогда не возвращайся. Понял?»
Мыслей в голове не осталось. План Кьюби хорош: дерзкий и рискованный, с небольшой вероятностью удачной реализации – но если всё получится, то…
Но для меня пути назад уже не будет.
«Выбирай, что для тебя важнее: парень, которого ты целовал в темнице, или Коноха, которая готова без сожаления пустить его в расход?»
Выбор… самое желанное и самое трудное, что только может быть.
Коноха. Мой дом, работа шиноби, друзья и товарищи по оружию, мечта стать хокаге…
«Да-да-да, а также обыватели, которые от тебя шарахаются, как от прокажённого, старейшины, для которых ты как бельмо на глазу, и полоумная баба, пославшая тебя подальше. Мечта… какая мечта? Ты что, всерьёз в это веришь? Да тебя продадут с потрохами, если им это будет нужно – избавятся от тебя так же, как и от Учихи».
Саске. Не знаю, как это назвать, но сердце теплеет, когда я думаю о нём.
«Так что ты выберешь, Наруто? Принесёшь свои чувства в жертву или дашь себе возможность быть счастливым вместе с человеком, которого любишь?»
Кьюби?
«Не любил бы – не терзался бы так».
Чёрт…
«Может, я чего-то не понимаю, но жить без любимого, зная, что мог хотя бы попытаться, но просто стоял в сторонке…»
А смогу ли я после этого… жить?
Нет.

Центральная площадь залита солнцем. Яркое, невероятно чистое синее небо, слабый ветерок с тихим шелестом колышет густую листву, воздух наполнен свежим запахом травы. Сквозь гул людских голосов доносится весёлый щебет птиц и радостные вопли ребятни, беззаботно играющей во дворах домов. Хороший день. В такой только умирать.
Спокойно стою на помосте, со связанными за спиной руками, лицом к сгрудившимся на площади жителям Конохи. Мужчины, женщины, подростки, чуть в стороне – шиноби, старейшины и Цунаде. Радом со мной – несколько АНБУ и Какаши. Тебя нигде не видно.
Зачитывают приговор, по рядам обывателей проносится удовлетворённый вздох. Кое-где слышны крики вроде «так ему и надо», «туда ему и дорога», «предатель», «мы для него всё…». Ой, да. Вырастили, выпестовали, научили уму-разуму, сделали человеком. А я, такая неблагодарная скотина, взял и сбежал. Подумаешь, семью убили. Подумаешь, брата подставили.
Наруто, ну где же ты? Увидеть бы тебя напоследок…
– Тебе понятен приговор?
А если я скажу «нет» – вы что, будете мне его долго и обстоятельно разъяснять?
Молча киваю. Не хочу ничего говорить. Мне всё равно.
Такое ощущение, будто это происходит не со мной. Не я сейчас стою перед жаждущими моей смертью людьми. Не мне предназначен влажный и жалкий взгляд зелёных глаз Сакуры и искренне сочувствие на лице черноволосого парня в короткой майке – Сай, кажется, его зовут. Мальчик, заменивший меня в команде номер семь. А ты-то чего?
– Учиха Саске, у тебя есть…
Что там у меня есть? У меня уже ничего нет.
– …последнее слово.
Ах, да. Как же я мог забыть. Рука Какаши мягко ложится на плечо. Кривлю губы в усмешке и смотрю себе под ноги.
– Подождите!!! – вскидываю голову, и сердце радостно подпрыгивает.
Маленькая фигурка, ссутулившись, стоит позади собравшихся «зрителей». Голова покрыта капюшоном, из-под которого выбиваются пряди светлых волос, крепко сжатые кулаки наполовину скрыты длинными рукавами мешковатой чёрной с оранжевыми полосами на плечах куртке. Рука поднимается, убирая волосы с полосатого лица.
Какаши рядом со мной тяжело вздыхает.
– Пожалуйста, – голос Наруто дрожит, – разрешите мне попрощаться с ним… обнять его… в последний раз. Прошу. Он ведь… был… моим лучшим другом.
Я сглатываю всухую, зажмуриваюсь и стискиваю зубы, стараясь удержаться от ненужного здесь проявления охвативших меня эмоций. Даже не глядя на тебя, знаю, что ты сейчас плачешь. По толпе прокатывается тихий вздох, но я не могу понять настроения людей – то ли они сочувствуют тебе, то ли возражают против такого прощания. А я, честно, хотел бы сейчас прижаться к тебе, ощутить твои тёплые ладошки, гладящие меня по спине, услышать последние слова, только для тебя и меня, произнесённые сбивчивым шёпотом мне на ухо. Мельком помечтать, что хорошо бы было оказаться вместе с тобой где-нибудь в уединённом местечке, прикоснуться к совершенному золотистому телу, наслаждаясь упоительной мелодией твоих стонов, забрать всего тебя и подарить себя взамен. И, дождавшись, когда ты отстранишься, потянуться к тебе и поймать в поцелуй твои губы. И попробовать, наконец, тебя на вкус, будучи в сознании. Встретиться взглядом с синими омутами твоих глаз, тепло и понимающе усмехнуться в ответ на скатившиеся по щекам слезинки. И, пока бьётся сердце, стоять и смотреть на тебя, запоминая каждую чёрточку твоего лица, впитывая в сознание твой светлый образ. И в последний миг одними губами сказать тебе. Люблю.
Хокаге что-то говорит, и твои глаза вспыхивают радостью. Тебе позволили. Ты буквально взлетаешь по ступенькам на помост, обнимаешь, прижимаешься ко мне. Снова общий вздох сотен человек и твои руки, сжимающие мои плечи. Охраняющие меня шиноби сходят с помоста, чтобы не мешать нам. Ты слегка поворачиваешься, закрывая меня собой от этих зрителей. Я кладу голову тебе на плечо. Постоим вот так, мой хороший. Просто постоим.
Твои руки за моей спиной складываются в печать, и тихий голос едва слышно произносит:
– Хенге.
Что ты делаешь? Что ты делаешь, Наруто?
Ты, словно слыша мои мысли, поднимаешь голову и прижимаешься щекой к моим волосам.
– Доверься мне, Саске.
Я молчу. Слушаю тебя.
– Как только я закончу, сразу же уходи. Как можно быстрее. Беги к водопаду, я буду ждать тебя там.
– Рискуешь, – шепчу я.
Ты чуть отстраняешься, и я с трудом подавляю в себе импульс отшатнуться от тебя. Вернее, от себя самого. Я с удивлением смотрю в тёплые чёрные глаза и едва заметно усмехаюсь в ответ на твою улыбку, так непривычно смотрящуюся на моём лице. В душе поселяется уверенность – полагаю, ты знаешь, что делаешь. Я медленно моргаю, соглашаясь с твоим планом, и ты порывисто бросаешься ко мне, обнимаешь за шею, зарываешься пальцами в волосы, прижимаешься всем телом с громким всхлипом, от которого начинает плакать какая-то женщина. Краем глаза я замечаю, как смущённо отворачиваются старейшины и опускают глаза шиноби. Твои пальцы быстро смыкаются за моей головой, и я слышу тихое:
– Коварими но дзюцу, – моё тело охватывает дрожь, на секунду становится очень холодно, и я вдруг ощущаю свои растрёпанные волосы под ладонями.
Всё. Я размыкаю объятия, поднимаю взгляд и смотрю на тебя. Бледное осунувшееся лицо, чёрные глаза светятся нежностью, тёплая улыбка чуть тронула губы.
– Уходи, – шепчешь ты.
Я падаю на колени, закрыв лицо ладонями. Чья-то рука опускается на плечо.
– Наруто.
Какаши. Успокаиваешь, да? Думаешь, ты в состоянии это сделать?
– Иди, Наруто. Тебе лучше на это не смотреть.
– Прощай, усуратонкачи, – слышу я собственный голос. – Встретимся в следующей жизни.
Я вздыхаю и, поднявшись на ноги, ухожу прочь, опустив голову и всё так же не отнимая рук от лица. Меня никто не задерживает, только сочувственно похлопывают по плечу и говорят всякую хрень. Я срываюсь на бег. Вопль Сакуры вслед «Наруто!» и безуспешная попытка догнать, но нет, девочка, я слишком быстр для тебя. На площади сейчас «Саске» говорит свои последние слова – нелепая традиция дать приговорённому высказаться, но мне она как нельзя кстати. Наруто, надеюсь, ты надолго их задержишь.
Выбегаю к водопаду и вижу тебя. Солнечные волосы треплет ветерок, на полосатом лице застыло ожидание.
– Саске!
Радостная улыбка, быстрые шаги навстречу и твои крепкие объятия. Когда ты успел?
Ты отпускаешь меня и смеёшься, глядя на моё удивлённое лицо. Задираешь рукава своей куртки, в которую я одет, и ловко снимаешь браслеты.
– Идём скорее, нам надо поторопиться.
Бежим сквозь лес. Я хочу спросить, но нет времени. Ты очень спешишь, оно и понятно – наверняка за нами будет погоня. Я только удивляюсь, как ты ухитрился добраться раньше меня.
Громкий вздох позади и звук падающего тела. Я резко оборачиваюсь. Ты лежишь на траве, скорчившись от боли. Бросаюсь к тебе, мельком осматриваю – ты не ранен. Тихо стонешь и теряешь сознание.
Наконец, догадываюсь про теневое клонирование и мысленно даю себе пинка. Извини, я сегодня туплю – слишком много всего случилось. Итак, твоего клона только что казнили на главной площади Конохи, и ты чувствуешь то же, что ощутил он. Значит, твоя афера только что раскрылась. Думать, спрашивать и выслушивать ответы некогда, и я молча подхватываю тебя на руки. Лёгкий, как пушинка.

Веки тяжёлые, словно их чем-то придавили. С трудом открываю глаза. Темно, тихо, тепло. Поднимаю голову, оглядываюсь – похоже, я в какой-то пещере. Тело ломит, словно от высокой температуры, дышится с трудом.
Закрываю глаза и вижу воспоминания клона. Моё «встретимся в следующей жизни» и страшное выражение в глазах напротив. Саске падает на колени, закрыв лицо руками, и Какаши быстро подходит и треплет его по плечу, пытаясь успокоить. Эх, сенсей, ничего вы не понимаете. Как можно успокоить в такой ситуации? Я сам чуть не расплакался. Но держу лицо – я же вроде как Учиха. Саске бросается прочь, его провожают сочувственными взглядами, но затем все оборачиваются ко мне, и в мою сторону летит волна неприкрытой ненависти. Чувствую себя очень неуютно, тут же всплывает в памяти моё детство и такая же неприязнь. Воспоминания не приносят радости, и впервые в жизни мне хочется сорвать печать и выпустить Кьюби на волю. Довольное урчание в голове – Девятихвостый, похоже, впервые в жизни со мной согласен. Но нельзя поддаваться эмоциям. Саске должен добраться до водопада, там он встретится со мной, вернее, с настоящим Наруто. А я постараюсь затянуть момент «прощания» как можно дольше. Слышу голос хокаге, она предлагает мне высказаться в последний раз. Стискиваю связанные за спиной кулаки, гордо вскидываю подбородок, обвожу взглядом толпу. В глазах людей светится страстное ожидание чужой смерти. Они смотрят на меня, как голодные собаки на сочащийся кровью кусок мяса. Становится противно.
«Давай порезвимся», – предлагает Кьюби.
Честно – вот, совсем-совсем честно – я не так уж и против. Но…
Начинаю говорить – тихо, проникновенно. Рассказываю всю «свою» историю, с самого детства: какая у «меня» была хорошая семья, как «мне» было больно потерять их, как сильно «я» хотел отомстить. Мелькает мысль, что Саске всё-таки повезло чуть больше, чем мне – он потерял свою семью, а я вообще не знал, что это такое. На глаза наворачиваются слёзы, моя речь становится всё более эмоциональной. Задерживаю взгляд на своих товарищах. Сакура плачет, смотря мне в глаза, Какаши низко опустил голову, Хьюга закусил губу и нервно хмурится, отворачиваясь. А я продолжаю говорить, про себя отсчитывая время. Саске уже должен добраться. На секунду в груди всё переворачивается, и сердце наполняется сумасшедшей радостью. Я облегчённо вздыхаю: они встретились. Всё, теперь можно заканчивать. Через несколько минут короткие мечи моих стражников пронзят тело, и я с лёгким хлопком растворюсь в воздухе, передав свои ощущения самому себе, бегущему сейчас в двух шагах позади Саске. Надеюсь, мне не будет очень больно.
Мне было очень больно. Я смахиваю слёзы и, не удержавшись, горько всхлипываю. Рядом раздаётся тяжёлый вздох, и сильные руки крепко обнимают меня, притягивая к горячему телу. Мягкие губы касаются щеки, и сонный голос произносит:
– Ну, чего ты? Всё хорошо, Наруто, успокойся, – Саске крепче прижимает меня к себе, и я обнимаю его в ответ, кладя голову на его плечо. Он целует меня в макушку. – Спи.
Прижимаюсь к нему. Тепло, хорошо, надёжно. Закрываю глаза.

Прохладный ветерок нежно щекочет кожу, сквозь сомкнутые веки пробивается сияние утреннего солнца. Чёрт, выбрал место для ночлега – хоть бы сверился, где какая сторона. Светит прямо в лицо. Что я за идиот? Поднимаю голову, недовольно жмурясь, оборачиваюсь на спящего рядом Наруто. Надеюсь, его ничто не потревожило.
Ну, конечно. Хитрая бестия спит на животе, уткнувшись лицом в сгиб локтя моей правой руки. Молодец. Большая часть нашего импровизированного одеяла лежит на нём, я почти раскрыт. Ничего, всё равно пора вставать. Тихонько высвобождаю руку из-под Наруто, выбираюсь из нашей «кровати», выхожу из пещеры.
Тело обдаёт холодным воздухом, заставляя поёжиться. Оглядываю местность: ущелье покрыто сизой дымкой, нежная зелень травы колышется под ногами, где-то в стороне слышно журчание воды. Иду на звук и обнаруживаю небольшой ручей. Значит, у нас есть питьевая вода. Отлично.
Привожу себя в порядок и возвращаюсь в пещеру. Наруто уже проснулся и полулежит в ворохе нашей одежды, высунув наружу взлохмаченную голову и щуря глаза от яркого света. Присаживаюсь возле него.
– Ты как?
– Пить хочу… – хрипло отвечает он. – Воды… Саске…
Обнимаю, осторожно помогаю встать на ноги, веду из пещеры.
– Тут ручей рядом.
Наруто послушно бредёт, увлекаемый моими руками, вздрагивает от соприкосновения кожи с утренней прохладой. Отвожу его к воде, усаживаю на берегу. Он наклоняется, зачёрпывает влагу, жадно пьёт с ладони. Я аккуратно обтираю мокрой ладонью его плечи, спину, спускаюсь ниже. Наруто замирает, подняв голову.
– Залезай в воду, – негромко говорю ему, – я помогу тебе искупаться.
Он слабо встряхивает копной спутанных волос, отстраняется от меня.
– Нашёл немощного, тоже мне, – недовольно ворчит. – Сам справлюсь.
– Да мне не трудно, – усмехаюсь, встаю и иду обратно к пещере. – Ну ладно, посмотрю, чем тут можно подкрепиться.
Пока Наруто занимается собой, я обхожу окрестности на предмет обнаружения чего-нибудь питательного. Мне везёт: я нахожу дикие фрукты и – слава ками! – небольшую стайку перепелов, которые после «знакомства» с Катоном превращаются практически в готовое блюдо. Возвращаюсь с добычей, довольный до… в общем, очень довольный. Наверно, так же гордились собой наши далёкие предки, принося добычу в своё стойбище.
Белобрысая сволочь при виде меня сгибается пополам и заразительно хохочет. Ну, и что смешного?
– Са-аске! Ха-а-а… – он пытается вдохнуть и снова закатывается. – Ты… ты похож… на первобытного охотника!
Угу. Вот, значит, как.
– Ты тогда кто? – спрашиваю с невозмутимым видом.
Замолкает, задумывается, соображает и смущается. Да ладно тебе. Сажусь рядом и протягиваю ему фрукты и пару птичек.
– Ешь давай.
Наруто без возражений принимается за еду. Я присоединяюсь к нему, и на некоторое время воцаряется тишина, прерываемая лишь хрустом отрываемых от птичек перьев и смачным чавканьем этого невоспитанного белобрысого гадёныша, который так и не научился культурно есть. Он чувствует моё отношение и старается лопать потише, но всё равно слышно.
– Саске, – поднимаю голову, вопросительно вскидываю бровь. – Как далеко мы от Конохи?
– Далеко, – подтверждаю я. – Мы за горным хребтом, к западу от деревни, почти на границе Страны Огня.
– Ого, – удивляется Наруто. – Как это ты так ухитрился? Это же сколько… четыре дня? Пять?
Усмехаюсь.
– Я применил к тебе дзюцу сна, чтобы ты мне не мешал, и принёс сюда. Четыре дня – я шёл в темпе и использовал перемещение. Не волнуйся, здесь нас никто не найдёт.
– Угу, – кивнул Наруто. – Мы останемся тут или пойдём дальше?
Я поднялся, отряхивая руки.
– Пойдём дальше, усуратонкачи. Я знаю одно симпатичное место недалеко отсюда, там есть, где устроиться, есть вода, есть плодовые деревья, есть дичь. Пока остановимся там, сообразим какое-нибудь временное жилище, а дальше посмотрим.
– Хорошо. Когда выходим?
– Сразу же, как только тебе станет лучше.
Наруто проглотил последний кусочек и встал, держась за протянутую мной руку.
– Мне уже лучше, Саске. Давай отправимся сегодня.

Ками-сама, как же здесь красиво! Я и представить себе не мог, что такое бывает.
Мы уже несколько дней живём в том месте, куда привёл меня Саске. Небольшая полянка, затерянная среди горных вершин, обрамлённая тенистой зеленью огромных деревьев, сочный травяной ковёр под ногами, прохладный горный ручей и – это просто мечта – горячий источник! Удивительно, что это место до сих пор не обжито – настолько здесь здорово. А впрочем, ничего удивительного, если вспомнить, как мы сюда добирались. Скажу честно, не будь мы шиноби, мы уже сто раз упали бы в пропасть и разбились о камни. И так-то было очень тяжело – я чуть не сорвался один раз, и, если бы не Саске, который вовремя рванулся и успел меня поймать, то я не стоял бы сейчас здесь и не восхищался местными красотами.
Кстати, о красотах. Саске-теме с наглым видом расселся в источнике и, усмехаясь, манит меня пальцем. Меня это начинает беспокоить: та трепетная нежность, с которой он со мной обращается, думая, что я этого не замечаю, эти его взгляды, от которых становится жарко, то, как он ночью прижимает меня к себе, когда полагает, что я уже сплю. Мы ложимся вместе – здесь по ночам холодно, а никакого укрытия, которое могло бы сохранять тепло и защищать нас от осадков и ветра, у нас пока нет. Пока, да. Саске сказал, что мы будем строить дом. Здесь есть несколько старых деревьев, которые запросто можно убрать, чтобы дать больше света молодым, ну, а нам – материал для постройки. Пока мы лишь срубили несколько крупных веток и сделали из них шалаш. За перевалом есть селение, мы хотим наведаться туда, закупить инструменты – они нам очень и очень пригодятся.
Неторопливо раздеваюсь, делая вид, что не замечаю голодного взгляда, и залезаю в горячую воду. Температура очень комфортная – достаточно тепло и, в то же время, не обжигает – и я расслабляюсь, усевшись на плоский камень.
Теме, немедленно прекрати так на меня смотреть…

Добе, ты смешной, честное слово. Ну, чего ты меня так боишься? Ты же сам целовал меня, когда думал, что я без сознания. Глупенький, я ведь не причиню тебе вреда. Только не тебе.
Было время, когда ты меня раздражал, было время, когда я тебя ненавидел, было время, когда я даже хотел тебя убить. А впрочем, неважно, чего я хотел – ты по-любому занимал все мои мысли, днём и ночью передо мной маячил твой образ, и я сотни раз хотел сорваться, бросить всё и вернуться к тебе. Ты этого не знаешь, добе, и никогда не узнаешь, но я тянулся за тобой. За твоей волей к жизни, твоей неистощимой энергией, твоей силой.
Ты красивый, Наруто. Только сейчас, оказавшись наедине с тобой вдали от привычного мира, оторвавшись от суеты и бесконечной череды событий последних лет, я смог, наконец, взглянуть на тебя не как на шиноби, друга, соперника, врага, а просто как на человека. Здесь нет никого и ничего, что могло бы вмешаться, никаких обстоятельств, способных повлиять на нас – лишь ты и я, как есть. И я вижу перед собой не бывшего товарища по команде номер семь, а очень милого парня, ростом всего на пару сантиметров ниже меня, солнечные блики отражаются в светлых волосах, глаза соперничают в цвете с небом, тонкие полоски на щеках совершенно не портят, а, наоборот, придают некое очарование, я бы сказал. Тело великолепно: идеальная фигура – ладная, подтянутая, тугие мышцы перекатываются под смуглой кожей, кошачья грация движений, сдержанных и экономных – ничего лишнего, нет подростковой угловатости и неловкости, а только чуть расслабленная готовность хищника перед прыжком. Красивый.
Ты смущаешься, бросаешь непонимающие взгляды из-под светлых ресниц, словно хочешь спросить и не решаешься. Сидишь на противоположной стороне и делаешь вид, что тебя здесь нет. Я решительно приближаюсь к тебе.
– Наруто.

Твой голос кажется слишком громким, я даже вздрагиваю. Чувствую себя странно. Да, я сам тебя поцеловал тогда, в Конохе, и не боялся этого. А здесь, сейчас я почему-то робею и не знаю, как себя вести. Глупо, наверно, но вот так.
Ты придвигаешься вплотную и обнимаешь меня за плечи. Несмотря на теплую воду, у меня мурашки по коже. Притягиваешь, обхватываешь ладонями лицо. Твой взгляд полон нежности. Саске…
Закрываю глаза, и ты, словно спрашивая разрешение, осторожно прикасаешься губами к моим губам. По телу проходит дрожь, на миг возникает желание вырваться из твоих объятий, отстраниться, оттолкнуть… но я лишь послушно приоткрываю рот, позволяя тебе делать то, что ты хочешь. Поцелуй становится глубже, и низ живота пронзает странное, незнакомое, непонятное, потрясающее ощущение, и я отвечаю тебе, сначала робко, но затем, подбадриваемый мимолётными поглаживаниями моего языка твоим, всё более страстно. Обняв тебя, прижимаюсь сильнее, глажу твою спину, несильно прикусываю верхнюю губу. Ты отрываешься от меня, коротко вздыхаешь и припадаешь к моей шее, проведя линию от подбородка до ямочки между ключицами. Охаю, запрокинув голову назад, запоздало соображая, что так лишь даю тебе больше простора для твоих игр с моим телом. Ты незамедлительно пользуешься этим и, спустившись ниже, облизываешь кожу вокруг соска и, захватив его губами, нежно посасываешь. Я вскрикиваю, вцепившись в твои волосы, и твоя рука тут же ложится мне на грудь, зажимая пальцами второй сосок. Саске, нет, не надо, пожалуйста… прошу тебя… только не останавливайся…
Ты легко поднимаешь меня, выталкивая на поверхность, и сажаешь на краешек нашего своеобразного бассейна, сам оставаясь внизу. Осознаю положение, в котором нахожусь, и вспыхиваю от смущения. Ты улыбаешься и, ласково погладив, спокойно раздвигаешь мои ноги. У меня пылают щёки, я напрягаюсь, пытаясь сжаться, но ты не даёшь: подхватив руками снизу, ты приподнимаешь мои коленки и подныриваешь под них плечами. Я свожу бёдра, касаясь внутренней стороной твоего лица, и ты, улыбнувшись, целуешь меня там. Всхлипываю от новой жаркой волны, затопившей меня, и снова развожу ноги. Ты гладишь меня по задней стороне бёдер, то надавливая, то едва касаясь, проводя по разгорячённой коже краешками ногтей. Перемещаешься чуть выше, несильно сжимая ягодицы. Застонав, я падаю на спину, твои руки перемещаются на живот и грудь, а голова опускается к… нет, Саске! Не надо туда! Не… ох, боже...
Твой язык обжигает, словно пламя. Влажно, горячо… приятно…
Солнечный свет меркнет, все мысли и чувства теряются под напором твоей страсти, растворяются в огне желания, охватившем меня. Я и сам не замечаю, как отвечаю тебе, поднимая бёдра навстречу, лаская руками твою голову и плечи. Так не бывает. Не может быть. Это… это… слишком хорошо.
Твои пальцы скользят по ложбинке между ягодицами, пробираясь к самому сокровенному месту. Неторопливо, бережно ты ласкаешь меня там, поглаживая, легонько надавливая, массируя, обводя вокруг. Непонятно, страшно… желанно…
Я замираю, когда ты вводишь палец полностью, и непроизвольно напрягаю мышцы, сжимаясь вокруг тебя. Ты продолжаешь нежно посасывать мой член, одновременно успокаивающе гладя по животу, и я расслабляюсь и позволяю тебе ласкать меня внутри. Осторожно начинаешь двигаться, через какое-то время добавляешь второй палец, проникаешь глубже, и я вскрикиваю, выгибаясь дугой, от чего-то невероятного, удивительного, такого сильного, жаркого и… боже, я ещё хочу! Ты, словно слыша меня, повторяешь свой манёвр, входя ещё глубже, чётким, по-учиховски выверенным касанием атакуя ту же самую точку, вырывая у меня ещё один вскрик. Новый толчок, и я сам насаживаюсь на тебя в страстном желании получить больше этого прекрасного ощущения. Саске, пожалуйста, ещё!
Мои стоны эхом разносятся по поляне, смешиваясь с твоим тяжёлым хриплым дыханием. Движения внутри – сладкие, упоительные, добавленный третий палец встречен протяжным стоном, слетевшим с припухших от собственных укусов губ. Бёдра пронзает спазм, я судорожно цепляюсь за твои плечи, притягивая тебя ближе.
Ты убираешь руку, и я чуть не плачу от резкого, внезапного чувства пустоты. Но твоё тело тут же опускается сверху, и я обнимаю тебя ногами, стремясь сократить разделяющие нас крохи пространства, прижаться так тесно, как только можно, чтобы ты был рядом… Саске, мой Саске…
Что-то горячее и влажное касается моих ягодиц. Перестаю дышать. Ты успокаивающе целуешь моё лицо, опустив руку вниз и водя там этим… о чём мне даже подумать стыдно. Я, наверно, краснею, потому что ты ласково улыбаешься и прижимаешься губами к моей переносице. Аккуратно, несильно надавливаешь, я закрываю глаза, стараюсь расслабиться. Ты действуешь очень бережно, лёгкими толчками продвигаясь вглубь. Немного больно, но я пережидаю, подчиняясь тебе, отдаваясь твоим умелым рукам, гладящим мои бёдра и живот, мимолётным прикосновениям языка, путешествующего за ухом, глазам, в которых светятся звёзды. Ты входишь наполовину, останавливаешься, целуешь меня в губы – нежно и неторопливо, водишь ладонью по члену, отвлекая от дискомфорта. Спавшее было возбуждение накатывает с новой силой, и я опять начинаю стонать, прижимаясь к твоей руке. Ты даришь мне очередной страстный поцелуй и одним движением входишь до конца, ловя мой крик в свои губы. Я подаюсь навстречу, принимая тебя, потрясающее чувство заполненности отзывается сумасшедшей радостью, желание охватывает каждую клеточку моего тела. Глажу ступнями твою спину, призывая к активным действиям, и ты начинаешь двигаться, а я… я просто растворяюсь в пелене наслаждения.

Я абсолютно счастлив. Наруто, мой любимый добе, ты здесь, со мной, стонешь и вздрагиваешь от моих толчков, царапаешь плечи, вцепляешься в волосы, выгибаешься, прижимаясь ко мне грудью. Твоё дыхание сбилось, раскрасневшееся лицо покрыто испариной, я чувствую бешеное биение сердца – такое же сильное, как и у меня. Кричу с тобой в унисон, ускоряясь, вжимаясь тебя – ближе, глубже – так, чтобы ничто не смело нас разделять. Ты хрипишь что-то нечленораздельное и вдавливаешься в меня животом, я ощущаю твой пульсирующий член, влажный от смазки, обхватываю его ладонью, ласкаю – рывками, в такт моим движениям внутри тебя. Ты разбрасываешь руки в стороны, хватаешься за пучки сочной густой травы, с хрустом выдёргивая её из нагретой летним солнцем земли, и, выгнув шею, протяжно стонешь сорванным от криков голосом. Твои бёдра сводит сладкой судорогой, и в моей ладони становится жарко и влажно, а ты сжимаешься вокруг меня с такой силой, что я, не в силах больше сдерживаться, рывком вхожу до конца и со стоном изливаюсь в тебя.
С трудом выдохнув, совершенно без сил наваливаюсь сверху. Ты обмякаешь подо мной, перепачканные землёй и свежей зеленью пальцы разжимаются, бёдра бессильно опускаются, дыхание тяжёлое и частое. Заставляю себя поднять голову и поцеловать тебя, потом ещё и ещё – пока не увижу твою реакцию. Ты вначале не отзываешься, но после нескольких успокаивающих движений руками по вздымающимся бокам переводишь на меня усталый взгляд и улыбаешься. Наруто, любимый мой.
Осторожно выхожу из тебя и укладываюсь рядом. Ты тут же льнёшь ко мне, и я крепко тебя обнимаю. Медленно перебираю твои волосы, закрываю глаза и не думаю ни о чём. Мне так хорошо сейчас, что хотелось бы, чтобы этот момент длился вечно.

– Саске…
Вожу пальцами по твоему животу. Ты закрыл глаза и делаешь вид, что спишь, но, судя по твоей улыбке, тебе это очень нравится. Приподнимаюсь на локте, разглядываю тебя и уже не чувствую прежней неловкости. Теме, какой же ты красивый сейчас, если б ты только знал.
Прижимаюсь щекой к твоей груди, ты трогаешь мои волосы. От медленных ласкающих движений твоих пальцев по телу бегут мурашки. Дыхание понемногу успокаивается, тело охватывает приятная истома, разгорячённую кожу поглаживает лёгкий ветерок, горячие брызги из источника щекочут пятки.
Я замираю, прислушиваясь к шелесту листьев. Деревья словно поют для нас – так красиво и нежно, в ветвях задорно щебечут птицы, тихо булькает подземный родник в нашем маленьком природном бассейне, журчит ручей. И мы с тобой – посреди этого великолепия – вдвоём, вместе, только ты и я, и никого больше.
Та, другая жизнь, оставленная за спиной, кажется такой далёкой и… даже не знаю, как будто это всё не со мной происходило. Тренировки, миссии, сражения… какие-то нелепые ценности, которые я должен был защищать… всё кажется таким мелким, никчёмным, ненужным, неважным. Коноха… я всегда хотел вернуть тебя в Коноху, Саске, а теперь, когда я сам ушёл, я уже не хочу возвращаться. Пожалуй, я начинаю понимать тебя. Коноха – это жёсткие рамки, в которые тебя загоняют, это клетка, в которой ты задыхаешься и лишь тоскливо взираешь на свободу сквозь прутья решётки, это лабиринт, в котором, куда не ткнись, упираешься в глухое равнодушие и непонимание. Это место было моим домом, и оттого мне больно так думать. Осознание всего этого не доставляет радости.
Но у меня есть ты, наша любовь, и то, что мы хотим создать и обязательно создадим вместе. Мерное дыхание, ровный стук сердца, тепло кожи под моей щекой, сильная рука, лежащая на плече – ощущение надёжности и доверия цепляет за сердце, сбивает пульс, обрывает вздох. Ты, словно чувствуя мои мысли, обнимаешь крепче, и я подаюсь к тебе, придвигаясь ещё ближе, касаюсь ладонью груди – там, где бьётся твоё сердце, переплетаю ноги с твоими. Саске, родной мой, мне так хорошо с тобой сейчас, что я хотел бы, чтобы этот момент длился вечно.

Ты начинаешь засыпать в моих объятиях, меня тоже охватывает дремотная пелена. Наше дыхание становится тихим и спокойным, мы оба расслаблены, ощущая надёжность в цепкой хватке рук, всю силу и глубину наших чувств, уверенность в будущем, в тебе, во мне, в Нас.
И перед тем, как отдать себя сладкой неге сна, мы устремляем друг на друга томный взгляд усталых глаз, сияющих нежностью, и, улыбнувшись, едва слышно – только для нас двоих – всей душой, всем сердцем на выдохе произносим:
– Люблю…

@темы: не мое, подарки